Как подготовиться к будущему?
Отвечает Сергей Попов, галерея pop/off/art (Москва)
В последние шесть недель «отменено» и «перенесено» стали двумя самыми популярными словами, встречающимися в большинстве публичных объявлений, выпускаемых арт-институциями. Когда электронные послания с этими словами начали поступать со всего мира на нашу э-почту, поначалу они вызывали тревожное чувство растерянности, печали и тщетности вложенных усилий. Однако пришло время подтвердить, что жизнь невозможно отменить: несмотря на пустынные городские улицы, несмотря на закрытые для посетителей музеи, галереи и другие художественные структуры, несмотря на нереализованные проекты и события, которые были тщательно спланированы в определённом физическом пространстве и времени, – организм искусства продолжает жить активно и многообразно. Он мобилизует все свои внутренние энергетические резервы и выдвигает новые инициативы, адаптированные к этому периоду самоизоляции. Существует острое осознание того, что после этого момента замешательства, вызванного кризисом, мы все будем остро нуждаться в двух вещах: в способности действовать и необходимости поддерживать друг друга. Мы должны стать партнёрами, которые вышли за пределы конкуренции, оставив всё соперничество в прошлом.
Осознавая эту ситуацию, Arterritory.com обращается к руководителям самых разных художественных институций с просьбой поделиться своими мыслями и идеями о том, как можно пережить это время и в то же время подготовиться к будущему – будущему, которое, скорее всего, будет иметь сюжетную линию, кардинально отличающуюся от той, что была в мире до пандемии.
В английской и латышской версиях портала уже вышел ряд публикаций под заголовком «Как подготовиться к будущему?» В русскоязычной версии мы начинаем с ответов на наши вопросы Сергея Попова, известного московского галериста, выступившего на днях с открытым письмом к министру культуры РФ с призывом начать покупать произведения современного искусства для коллекций российских художественных музеев. «Если есть возможность серьезно изменить что-то к лучшему – это надо делать сейчас, с учетом того, что вчера (а это длинное “вчера”: в некоторых регионах закупки такого рода проводились последний раз лишь в начале 1990-х), так вот, вчера на это не было средств, а завтра про это снова все забудут. Процесс закупки национального искусства в музеи нельзя откладывать бесконечно, потому что в таком случае нечего будет покупать».
Как галерея pop/off/art существует в это время? Что вообще, на ваш взгляд, «чрезвычайная ситуация» означает для художественных институций в целом?
Вопрос про нашу галерею и про художественные институции для меня делится на два разных вопроса – потому что мы не такая масштабная институция, а прежде всего, как любая коммерческая галерея, мы предприятие малого бизнеса. Отличие вот в чём: если мы закроемся, никто этого не заметит, кроме разве что нескольких художников, которым придётся менять контракты или оставаться без галереи. Потеря же любой институции – трагедия для культуры. Я надеюсь поэтому, что институции нигде не закроются, что сейчас для них – и частных, и государственных – это испытание, которое надо просто переждать, пройти. Да, лишившись части доходов, возможно, кого-то уволив или отправив в неоплачиваемый отпуск – но художественные институции редко формируют свою политику за счёт доходов. А вот вопрос выживания галерей – это вопрос активности рынка, его устойчивости к кризисам. Российский рынок, как, думаю, и рынки ближних к нам постсоветских стран и Восточной Европы, к сожалению, неустойчив и слаб – что отчётливо показал предыдущий глобальный кризис. Так что ответ на вопрос, протянут ли галереи, впрямую зависит от продолжительности нынешнего кризиса, аналога которому, по мнениям экономистов, мы не имеем. Я надеюсь, что он будет резким, но коротким, система привычного потребления восстановится к зиме, и тогда большей части галерей удастся его преодолеть. Если кризис затянется на годы – шансов меньше, и мы будем наблюдать уже сейчас отчётливо ощутимый переход арт-рынка в онлайн вместе с понижением сумм всех контрактов и привычных оценок современного искусства как потребительского товара исключительного масштаба и значимости.
Ответ на вопрос, протянут ли галереи, впрямую зависит от продолжительности нынешнего кризиса, аналога которому, по мнениям экономистов, мы не имеем. Я надеюсь, что он будет резким, но коротким, система привычного потребления восстановится к зиме, и тогда большей части галерей удастся его преодолеть.
Что касается нашей галереи, то мы, как и почти все бизнесы, оказались в затруднительном положении. Коммуникация с искусством должна протекать прежде всего очно; чтобы принимать решение о приобретении художественной работы, надо в идеале находиться перед ней. Все эти разговоры о переходе искусства в онлайн – действительно разговоры в пользу бедных; искусство слишком значимо именно своим отсутствием прямого функционала и, как роскошь в интеллектуальном и нередко в практическом отношении, просто не может перетечь в интернет-коммуникацию. Мы работаем в удалённом режиме, галерея стоит пустой и холодной с прекрасной выставкой Андриса Эглитиса на стенах в ожидании новых вернисажей (возможно, как раз онлайн). Операций стало, по понятным причинам, меньше, и все те, что остались, посвящены только насущным вопросам – продаж, обеспечения художников. И тем не менее мы рассчитываем продержаться в непростые времена – с помощью, прежде всего, неравнодушных к современному искусству коллекционеров – и включиться в работу офлайн с еще большим рвением. Грядущие музейные выставки наших авторов перенесены на вполне обозримые сроки, так что работа над ними идёт и сейчас – в самой «горячей» фазе.
После карантина многое будет иначе – и это не только социальная дистанция, но, например, и соображения о запасе и распределении ресурсов, любых – финансовых, позиционных, информационных.
Всё чаще приходится слышать, что ситуация «после всего этого» будет сродни послевоенному времени. Что может быть самым большим вызовом, с которым придётся столкнуться художественным институциям после пандемии?
Я тоже придерживаюсь мысли, что мы находимся на «тихой войне», и от нашей осознанности зависят потери в ней. Звучит немного как разговор персонажей «Звёздных войн», но я лично никогда прежде в столь сложной и одновременно опасной для окружающих ситуации не оказывался. После карантина многое будет иначе – и это не только социальная дистанция, но, например, и соображения о запасе и распределении ресурсов, любых – финансовых, позиционных, информационных. Будет меньше международной коммуникации, которая ещё недавно была столь лёгкой – но её станет больше онлайн. Уходит наносное, остаётся сущностное. Впервые в эти месяцы у меня появилось ощущение, что я могу дотянуться до любого, кто мне нужен на планете. Конечно, оно наивное и неверное – но вот это осознание, сколь мала планета и как велики на ней природные, органические опасности, оно и меняет нас. Надеюсь, к лучшему. Сейчас я слушаю музыку Филипа Гласса к фильму «Koyaanisqatsi» и понимаю, что мэтр виртуально рядом со мной и так же сосредоточен на своей работе, как и исполнители его нот – а посты кого-то из них пробегают в моей ленте порой несколько раз в день. Я никогда не был так близок к нему, кроме разве что единственного случая, когда довелось присутствовать на его концерте. Подобное переживание меняет каждого из нас. Несмотря на тишину и мнимое спокойствие вокруг, многое зависит от наших простых и тихих действий в этот период.
К сожалению, я уверен, что институциям искусства придется сложно после пандемии. Народ не попрёт в музеи валом. Экономики будут восстанавливаться ещё долго, и сфера потребления удовольствий многим будет казаться излишеством.
Несмотря на тишину и мнимое спокойствие вокруг, многое зависит от наших простых и тихих действий в этот период.
Когда звучат призывы оказать помощь арт-институциям и художникам, приводят в пример и план Рузвельта (куратор и арт-директор Serpentine Gallery Ханс Ульрих Обрист), и план Маршалла (директор Museo Reina Sofia Мануэль Борха-Вилель). Какими могут быть инструменты в России, которые могли были помочь справиться с ситуацией в художественной сфере?
У меня нет своего плана Маршалла. Да даже если бы и был – глупо обнародовать его в государстве, где на твоё частное мнение, будь оно сколь угодно в общих интересах, наплевать практически всем. И тем не менее всё равно важно обозначать нужды художественной сферы именно национального масштаба. Мы живем в огромной стране, и слова о просвещении, об образовании и продвижении искусства звучат в ней банальностью до тех пор, пока не решены многие логистические, методологические и, конечно, идеологические задачи. Вероятно, в этот вынужденный перерыв стоит сосредоточиться на них – даже если их перспектива кажется отдалённой. Опять же, уверен, что у крупных институций есть свои планы, и они не нуждаются в моих советах. Моя скромная задача – стоять на защите интересов художников и коллекционеров, и, кажется, я мало чего могу добавить к ней помимо того, чтобы постоянно улучшать то, чем занимался последние пятнадцать лет – столько существует моя галерея. Вот, кстати, актуализировать архив нашей деятельности – одна из интересных задач настоящего, и мы с ней справляемся с начала года, безотносительно всяких карантинов.
Сергей Попов в своей галерее. На фоне – одна из работ Андриса Эглитиса
Если у вас представление, какой будет арт-сцена в ближайшем будущем? Какие могут быть ключевые изменения и в каком направлении может двинуться искусство?
Я не пифия и совершенно не способен ничего предсказывать. Я могу только следить за искусством, за его тонкими движениями или интенциями – и на основании этого делать выводы. Если угодно, это доля творческой «метеорологии» в нашем продюсерском арсенале. Так вот, мои наблюдения указывают на рост интереса и энергии в сфере между публичным искусством и стрит-артом – и это очевидно не только в России, но и в разных частях мира. Это хорошая тенденция – она делает искусство более доступным, менее элитистским. С этой стороны будет всё больше и больше интервенций на территорию «высокого» искусства, и сама разница между этими стратами будет постепенно размываться. Бойс, наверное, не думал, что решение дилеммы «каждый человек – художник» будет реализовываться таким путем, но жизнь показывает так. Это порождает и небывалый рост коммерческого стрит-арта и смежного с ним мерча, что тоже нормально – на каждого Тиму Радю возникнет свой Покрас Лампас. А вообще, так или иначе, сейчас, вот прямо в эти месяцы, – прекрасное время для искусства, именно для творчества. Есть возможность без суеты работать в мастерской и осмысливать внутренние процессы. Конечно, тем, у кого есть навыки эффективного критического мышления.
