Что сейчас делают художники? Дмитрий Гутов в Москве
Пока активная общественная жизнь парализована, а музеи, галереи и культурные учреждения закрыты, у многих из нас не исчезли ни желание делать своё дело, ни вдохновение. На самом деле это время оказывается вполне подходящим для саморефлексии и обдумывания новых идей для будущего. Хотя мы находимся дома и самоизолируемся, мы все – художники, творческие люди и арт-медиа – продолжаем работать, думать и чувствовать. В качестве своеобразного жеста вдохновения и «отдалённой» взаимной солидарности мы запустили проект под названием «Что сейчас делают художники?», чтобы показать и подтвердить, что ни жизнь, ни творческая энергия не останавливаются во время этого кризиса. Мы пригласили художников из разных стран, чтобы они поделились с нами тем, о чём они думают и как они чувствуют себя в это время всеобщей самоизоляции.
С москвичом Дмитрием Гутовым мы связались по Скайпу 25 марта. И вот какой у нас получился разговор.
Где вы сейчас находитесь? Вы в своей мастерской?
У меня две мастерских, одна из которых – библиотека по сути, а вторая – живописная. И я сейчас как раз сижу в той, которая библиотека. И так как оказался, к счастью для себя, не так востребован, как обычно… без всех этих самолётов, билетов, рейсов и отелей… то спокойно сижу и читаю трактаты XVII и XVIII веков.
И как они позволяют взглянуть на происходящее?
Они позволяют взглянуть на всё не меланхолично, но философски. Ведь бывало так, что в мире исчезали целые города и страны, целые цивилизации. Просто переносишься в немножко большее по размеру время, чем вся эта сует сует.
Вообще, я люблю проекты выдумывать очень долго. Поэтому у меня паузы часто занимали много времени – я мог на полгода, на год «уйти». Сейчас сложно сказать – сколько времени у меня это займёт, пока прошло-то всего полтора дня. Рано ещё об этом судить, но книжек новеньких я себе прикупил на всякий случай немерено.
Художественная жизнь в Москве ещё отчасти продолжается, насколько мы понимаем?
Я перестал ходить куда-то уже месяц назад. Может, ещё остались какие-то социально безответственные люди. Но я об этом ничего не знаю, потому что даже и следить за этим перестал. Музеи закрыты, галереи закрыты, если что-то происходит, то это уже какие-то стопроцентные безумцы.
Петербургская повесть. Холст, масло. 1989
В литературной среде всё время возникают какие-то новые тексты по поводу коронавируса. Возможно ли что-то подобное в художественном сообществе или тут требуется другая временная дистанция?
Должно пройти всё это, и потом ещё какое-то время, чтобы люди начали что-то по-настоящему осознавать. Но, наверное, должно поубавиться суеты, а её было в последнее время немерено. И люди ко всему будут относиться более спокойно, серьёзно, без дёрганья. А как вообще на коронавирус реагировать с художественной точки зрения? «Memento mori? Помни, что жизнь коротка и хрупка?» Но в принципе все вменяемые люди должны об этом всегда помнить. Если говорить о переменах, я думаю, что культура сейчас будет востребована в гораздо большей степени. Люди уже не могут прожигать жизнь по клубам, барам и ресторанам. Начинают слушать лекции в сети, ещё что-то. В общем, происходящее должно сработать отрезвляюще. Юмора поверхностного поубавилось. Главная тема всех разговоров – Путин и его фокусы – тоже отошла на задний план… И стало слышно дыхание вечности.
А как художники поддерживают контакты между собой в это время?
Художники по природе своей довольно асоциальные твари. Они выбирают такую профессию, чтобы поменьше общаться и побольше концентрироваться. Они сидят себе тихонечко и периодически в ФБ делятся короткими репликами. По крайней мере, та генерация, к которой я принадлежу, всё ещё старомодно пользуется ФБ, поэтому если какая-то мысль пришла, то человек её выкидывает всем. А вообще, как выяснилось, по рейтингу безопасности в нынешней ситуации художников опережают только профессии лесника и лесоруба. Мы все и так сидим по своим подвалам и чердакам…
--------------------------------
«Если человек учится рисовать, он рисует сосну. Он её просто рисует, обращает внимание, куда там ветки растут. Если взять следующий уровень – Шишкин, он тоже рисует сосну. Как говорит один искусствовед, это уже другая сосна. Если ты дёрнешь за нарисованную ветку сосны дилетанта-любителя, то она отвалится. А у Шишкина, если ты дёрнешь за ветку, ты вырвешь эту сосну с корнями, потому что он понимает всё это движение органики, которое её питает, энергию, на которой она выросла. Но если мы пойдём дальше и возьмём сосну Сезанна и дёрнем за ветку, то мы её вырвем вместе с небом. Потому что всё оказывается слито воедино», – так говорил Дмитрий Гутов в интервью Arterritory в 2012 году.
Этот российский художник и теоретик искусства выставляется с 1988 года и за это время принял участие более чем в 40 персональных и 170 коллективных выставках по всему миру, среди которых Венецианская биеннале (1995, 2007, 2011), Стамбульская биеннале (1992), Манифеста (1996) в Роттердаме, биеннале 2002 года в Сан-Паулу, Сиднейская биеннале (2006), documenta (2007) и т.д. В 1994 году он организовал в Москве «Институт Лифшица». Работы художника содержатся в собраниях Государственной Третьяковской галереи, Государственного Русского музея, Частного музея русской иконы, Государственного центра современного искусства, Московского музея современного искусства, Мультимедиа Арт Музея, Музея актуального искусства ART4.RU, Stella Art Foundation, Фонда культуры «Екатерина», Эрарты, Нового музея, коллекциях Газпромбанка, американского финансового конгломерата «Merrill Lynch», концерна Daimler в Берлине, Курганского областного художественного музея, художественного музея «Рижская биржа», Центра современного искусства Луиджи Печи в Прато и Центра Помпиду в Париже.
